Сабаляускайте: «Вильнюс – это город-палимпсест» [интервью]
Она описывает время, которое в сознании литовцев ассоциируется с тем, как «шляхта пропивала страну». «Я хорошо говорю о польской шляхте, и литовцы полюбили эти книги. Что-то меняется в том, как они воспринимают нашу общую историю», – говорит автор книги «Silva rerum» Кристина Сабаляускайте.
В сентябре 2015 года в магазинах появилась книга «Silva rerum» – первый том трехтомной саги о польской шляхетской семье из Вильнюса. Книги Кристины Сабаляускайте, литовской писательницы польского происхождения, в Литве обретают все большую популярность.
Как вы собирали информацию, которая позволила воссоздать реалии Вильнюса XVIIвека?
Кристина Сабаляускайте:Я пользовалась разными источниками, не только литературными и историческими. Некоторые сферы жизни Вильнюса в XVII веке не задокументированы, например, любовь, интимная жизнь – люди тогда были скромнее. Зато информацию о вещах, не описанных в литературе, я нашла в судебных книгах. Материалы для первой книги саги «Silva rerum»я собирала почти 10 лет.
Действие первого тома начинается в 1655 году, когда Вильнюс приходил в себя после страшной катастрофы – нападения на город Российской Империи. Казаки в течение четырех лет грабили город. Почему вы выбрали именно этот момент для начала рассказа?
Вильнюс – город-палимпсест, феникс, который за историю неоднократно сравнивали с землей, но каждый раз он возрождался. Чтобы идея моего цикла была понятна, я скажу пару слов о следующих томах. Действие второй книги будет разыгрываться во время Северной войны и Великой эпидемии чумы, а третьей – в середине XVIII века, в довольно спокойный период. Но именно тогда в Вильнюсе произошло три огромных пожара. Таким образом, сюжетная схема возрождения города после катастроф появится во всех книгах.
Когда я закончила читать первый том, мне было очень интересно, что дальше будет с близнецами Уршулой и Казимиром и Яном Кирдей Биронтом. Мне немного грустно, что следующий том начнется не с того же места, на котором закончился предыдущий, а только спустя полвека.
Каждый том описывает судьбу одного поколения семьи. Так же, как мы не можем обойти стороной судьбы наших родителей и сами формируем судьбы своих детей, читатель узнает дальнейшую историю Уршулы, Казимира и Яна опосредованно – через рассказ о их потомках. Герой третьего тома – внук Казимира.
Описания второстепенных героев в книге потрясающие, например, портреты старших сестер двух монастырей Вильнюса. Одна из них гордая и жадная, другая симпатичнее, но очень властная. Были ли у них прототипы? Как вы определяли границу между исторической правдой и художественным вымыслом?
Констанция Соколиньская – реальный персонаж. Она написала книгу «Небесная сокровищница» о чудесах образа пресвятой Богородицы Сапежаньской из вильнюсского костела св. Михаила. На реальных событиях также основана история Жана де ля Марса, француза, колокольного мастера, который отливал колокола для Вильнюса и играет важную роль в моем произведении. Но о Вильнюсе XVII века осталось не так уже много детальной информации.
В следующих томах, действие которых происходит позже, у меня больше возможности покрасоваться. В тертьем томе романа каждый герой – исторический персонаж, вплоть до торговцев в лавках, мы знаем пофамльно купцов Вильнюса середины XVIII века. Поэтому я старалась включить в роман как можно больше исторической правды, хотя настоящая задача писателя – оживить, сделать «человечными» исторических персонажей.
Вам удалось так точно описать Вильнюс, что по мотивам ваших романов уже организовали тематические прогулки по городу.
Я очень этому рада, это значит, что мои книги не только приятно читать, но что они побуждают к действию, вызывают интерес к истории. Туристическое бюро Вильнюса обратило внимание, что туристы спрашивают про места действия моих книг. Я разработала три маршрута по трем томам – сейчас это самые популярные туристические маршруты в городе. Партнерами прогулок стали библиотека Вильнюсского университета и Национальный музей в Вильнюсе. Люди могут увидеть книги, которые изучали Казимир и Ян Кирдей – «Географию» Блавиана и «Открытие Америки» Теодора де Бри, а также другие предметы эпохи.
Ваша трилогия очень популярна в Литве, но не обошлось без споров. Чтовызываловопросы?
Больше всего проблем было с языком. Я писала по-литовски, но использовала много полонизмов и архаизмов. В Литве очень строгая языковая политка, сейчас поляки лишены буквы «w», а жизнь писателей и ученых очень усложнилась. Это какой-то советский пережиток, что за полонизмы в книге можно даже получить штраф. Но конечно же, когда я писала о Вильнюсе XVII века, я использовала много архаизмов и полонизмов. Второй и третий том проблем не вызывают, наверное, потому что литературные критики встали на мою защиту, подчеркивая, что использование полонизмов в этом случае обосновано и служит для создания образа города того времени.
В Литве закон ограничивает допустимое количество полонизмов в книге. Не трудно ли, если приянть во внимание, что в литературном литовском языке много полонизмов?
Да, это немного странно, этакая борьба с ветряными мельницами. В XVII веке, время, описанное в книге «Silva rerum», в Вильнюсе звучал целый хор языков: латинский, французский, польский, литовский. Польский язык того времени отличался от языка, на котором говорили в Польше, количеством слов, заимствованных из литовского, которые мы оставили в польском издании, чтобы читатель смог прочувствовать атмосферу времени. Проблемы языка – одна из причин, по которой в моих книгах нет диалогов. Я пишу по-литовски, но не хотела ни имитировать, ни переводить на литовский польское наречие Вильнюса. Получилось, что мои герои – «немой хор», что приближает поэтику романа к семейным легендам, которые пересказывают из поколения в поколение в третьем лице, не используя диалогов.
Вы написали о Вильнюсе, в котором, в общем-то, нет литовцев. Единственное исключение – семья Йонелиса, друга Уршулы и Казимира. В вашем романе есть поляки, французы, итальянцы...
Не советую ставить под вопрос исторические реалии моих романов, в конце концов, я защитила диссертацию по культуре и искусству XVII века, а перед написанием романа десять лет изучала источники. Я написала правду, что подтверждают мои знакомые ученые. В Вильнюсе XVII века было четыре района – католический (польско-литовский), район староверов (православный), еврейский и протестантский (немецкий). Этническую картину города дополнял университет, в котором сильна была латинская традиция, большое количество испанских адвокатов, итальянские музыканты. В Вильнюсе не было одной выделяющейся нации.
Томас Венцлова говорил о Вильнюсе: «Меня поражает, что в трех самых важных для города языках он разного рода: на идише – женского, поэтому его часто называют матерью, в литовском мужского, потому что для литовцев Вильнюс – отец. А для поляков Вильно – среднего рода, как ребенок. Тринациитакпо-разномудумаютободномгороде».
Именно так.
Как вы считаете, отношение литовцев к общей польско-литовской истории может измениться?
Со времен январского восстания политика царской России велась по правилу «divide et impera» (разделяй и властвуй), то есть осознанного противопоставления поляков и литовцев. В советские годы эта тенденция продолжилась, а ее следы до сих пор заметны в литовских учебниках по истории. Но ситуация меняется. Научная деятельность, проведение совместных конференций, проектов, исследований, вселяет надежду на то, что мы сможем примириться и вместе посмотреть на нашу общую историю. Привычка литовцев свободно обращаться с историческими фактами, отсутствие уважения к истории меняется на наших глазах.
Я вижу все это в реакции на мои книги. Я описываю эпоху, которая в коллективном сознании литовцев имеет очень негативные коннотации – в советских школах учили, что это были ужасные 300 лет, в течение которых полонизированная шляхта пропивала государство. Я описываю шляхту позитивно, и литовцы приняли и полюбили мои книги.
Источник: PAP, oprac. kk, сентябрь 2015
СТОИТ ПРОЧИТАТЬ
