Филип Киндред Дик: Станислав Лем ‒ мировой заговор коммунистов
В сентябре 1974 года ФБР получило письмо с шокирующими обвинениями. В письме говорилось о коммунистическом заговоре, цель которого – завладеть умами американцев с помощью пропаганды, замаскированной под научную фантастику. Коммунистические агенты якобы внедрились в крупнейшие западные издательства и объединения писателей-фантастов. Дирижировал же всем этим коммунистический комитет, действующий под псевдонимом…"Станислав Лем".
Раскрыл этот коварный замысел не кто иной, как Филип Киндред Дик, легендарный американский писатель-фантаст. Если верить его письму, великий Станислав Лемникогда не существовал, разве что как подставное лицо для распространения пропаганды. Он был «скорее комитетом из нескольких человек, нежели отдельно взятой личностью». В качестве доказательств Дик приводит тот факт, что «[Лем] пишет, используя разные стили и иногда читает на иностранных языках, а иногда нет». Масштабы заговора впечатляли: «Партия управляет американским издательским домом, который публикует значительную часть научной фантастики, контролируемой Партией».
Помимо Лема Дик назвал имена трех других писателей-фантастов: Питера Фиттинга, Фредрика Джеймсона и Франца Роттенштайнера (литературного агента Лема на Западе). Комитет, стоявший за Лемом, стремился «монополизировать влияние на общественное мнение , посредством критики и эссе, и в этом состоит угроза всей нашей научной фантастике с присущей ей свободой взглядов и мнений». По мнению Дика, заговорщики весьма преуспели, поскольку «их присутствие очевидно в наиважнейших публикациях нашей профессиональной организации Американской ассоциации писателей-фантастов (SFWA)».
На тот момент и Дик, и Лем добились значительных успехов в своей области. Роман Дика «Человек в высоком замке» («The Man in the High Castle») получил премию «Хьюго», а его творчество в целом принесло ему признание в мире научной фантастики. Из уст Дика такое обвинение звучало как очень тревожный сигнал ‒ литературе единственной удалось пробиться из-за железного занавеса на запад, тем самым коммунистическая идеология просачивалась в, по большей части молодые и неокрепшие, умы поклонников научной фантастики.
Сегодня, конечно, мы точно знаем, что Лем был не комитетом, а человеком, к тому же независимой личностью. И все же: был ли у Дика серьезный повод для беспокойства? Действительно ли он раскрыл коммунистический заговор и были ли у него веские причины обвинять Лема (или по крайней мере собирательный персонаж, в его представлении носящий это имя)?
На самом деле Станислав Лем никогда не был членом компартии. Он даже позволял себе публично ее критиковать. В начале 1970-х Центральный комитет ПОРП и министр внутренних дел ПНР Францишек Шляхциц пытались уговорить Лема поддержать правительство Эдварда Герека, но Лем отказался. Позднее, в 1970-е, он активно выступал против властей, подписал протестное письмо против внесения поправок на тему «дружбы с Советским Союзом» в конституцию. В его статьях для парижского эмигрантского журнала «Культура» содержалось немало критики ПНР.
Несмотря на все усилия Дика ФБР не заинтересовалось Лемом, в отличие от польских спецслужб. К 1978 году в переписку Лема с иностранными издателями и литературными агентами так нагло вмешивалась цензура, что писатель обратился с протестом в Отдел культуры ЦК. Эта травля и введение военного положения в 1981 году подтолкнули Лема к решению покинуть Польшу.
Однако получить загранпаспорт в ПНР было делом не из легких. В 1982 году Лему все же выдали документы, и он отправился на годичную стажировку в Институт передовых исследований в Западном Берлине, но ему не удалось взять с собой семью. Из-за критики коммунистической системы Лема могли лишить права на возвращение и воссоединение с семьей, поэтому ему пришлось вернуться. И наконец, после отмены военного положения в 1983 году, Лем получил приглашение в Вену от Союза писателей Австрии. На сей раз его жена Барбара и сын Томаш сопровождали его сначала в ФРГ, а затем в Австрию, где писатель оставался до 1988 года.
Обвинения Дика были явно необоснованны. Лем действительно существовал и в порочащих связях с коммунизмом замечен не был. Более того, он активно выступал против польского коммунистического правительства и не раз подвергался преследованиям. Так что, если заговор в научной фантастике и существовал, то возглавлял его точно не Лем. Тогда почему же Дик так горячо верил в его виновность?
В 1973 году Лем стал почетным членом Ассоциации американских писателей-фантастов (SFWA), это был своего рода жест «международной доброй воли» со стороны этой организации. Однако в 1976 году 70 процентов членов ассоциации проголосовали за исключение Лема из ее рядов. Причины известны: Лем не считал «почетное членство» чем-то действительно почетным. Он критиковал американскую научную фантастику, как «плохо продуманную, слабо написанную и занятую по большей части приключениями, нежели идеями или новыми литературными формами». По мнению Лема, в ней господствовал «плохой стиль» и «деревянные диалоги»», и это лишь малая часть того, что Лем говорил об американской научной фантастике.
Однако был один автор, которого в своей язвительной критике Лем обходил стороной, ‒ им-то и был обличитель Лема Филип Киндер Дик. Название эссе Лема о Дике ярко свидетельствует об его отношении к американскому фантасту: «Визионер среди шарлатанов». В этом эссе Лем высоко оценивает литературный талант Дика и объясняет причины упадка американской научной фантастики. Судя по всему, Дик не знал о высокой оценке своего творчества Лемом и воспринял его критику на свой счет, написав в письме ФБР:
«Представляется, что талант Лема сильно переоценен, а он в своих оскорбительных и невежественных нападках на американскую научную фантастику и американских писателей-фантастов зашел слишком далеко и задел всех, кроме преданных Партии (я и сам один из тех, кого это глубоко задело)».
Кроме того, у Дика была еще одна причина не любить Лема. В 1972 году Лем перевел на польский роман Дика «Убик» («Ubik»). По различным причинам польский издатель не смог выплатить Дику авторский гонорар. Это, конечно, не могло не настроить Дика против Лема.
Стояло ли за письмом Дика чувство гражданского долга или обычное желание отомстить? Есть еще третье возможное объяснение отношения Дика к Лему. Дик экспериментировал с наркотическими веществами, изменяющими сознание. В феврале 1974 года Дик находился в особом состоянии: он приходил в себя после дозы тиопентала натрия (сильного анестетика, которому приписывают свойства «сыворотки правды»), полученной во время операции по удалению зуба мудрости. Именно в эти дни его посетила молодая женщина, принесшая ему опиоды. На Дика произвело впечатление ее золотое колье с рыбой (символом первых христиан), от которого в его сторону исходил луч розового света. Дик поначалу счел это побочным эффектом анестетика, но затем решил, что у него появился дар ясновидения.
Это могло бы стать одним из сюжетов для нового романа писателя. Его, как наркомана, привлекала тема хрупкости сознания. После описанного случая Дик испытывал частые галлюцинации. Ему казалось, будто он живет двумя параллельными жизнями: жизнью американского писателя-фантаста и гонимого христианина в древнем Риме.
Из письма Дика ничего не вышло: Лем (человек или комитет) был «в безопасности» за железным занавесом, далеко от сферы влияния ФБР, и никаких запретов его публикаций так и не последовало. Сложные отношения Лема с американскими писателями-фантастами и его низкая оценка американской научной фантастики не сказались на его популярности ‒ число поклонников Лема на Западе с годами не уменьшалось, а многие его произведения получили всемирное признание и завоевали сердца читателей благодаря многочисленным переводам и экранизациям, как, например, «Солярис».
ФБР не заинтересовалось Лемом, зато пристально следило за Диком. Из его досье следует, что это был не первый его контакт с ФБР. Он писал в ФБР несколько раз. Всего за два года до письма с обвинениями в адрес Лема он раскрыл другой мировой заговор, на сей раз на другом конце политического спектра. В 1972 году к нему якобы обратился представитель неонацистской организации, уговаривавший Дика, чтобы тот в своих книгах разместил закодированные послания о «политике, нелегальном оружии и т.д.». Дик считал эту организацию виновной в серии ограблений в его доме в Калифорнии. Правда, учитывая тот факт, что письмо о Леме не было даже включено в досье Дика, ФБР вряд ли придавало большое значение его теориям.
Мэттью Дейвис, 2015. Источники: Science Fiction Studies; The Selected Letters Of Philip K. Dick; egs.edu
СТОИТ ПРОЧИТАТЬ
